С семи утра поляна забурлила жизнью. С этого места стартовало большинство водников по маршруту "Средняя Катунь". Мы шли последними. Наш "Крокодил" сначала нужно было собрать по кусочкам, без инструкции, надеясь только на память шкипера Вити. На все вопросы типа "Тебе помочь?" Витя упрямо отвечал "Нет!" и продолжал пыхтеть над сборкой рамы.
Mы бесцельно бродили по окрестностям, наслаждаясь ароматом полыни и конопли, пиная жирных кузнечиков, десятками выскакивавших из-под ног. Проводили пять рафтов с "двойкой". Нарядились, любуясь на себя, неотразимых, в "гидры" ¹⁴, убрали с поляны мусор, повосседали на капитанском кресле, шевелили распашными веслами и фотографировались бесконечное количество раз.
Юра пожаловался на палаточное озеро, в котором он плавал, когда проснулся утром. Он еще не знал, сколько таких заплывов ему придется выдержать до тех пор, пока дамы из палатки "Света-Оля" не приютили сиротинку у себя.
Витя скомандовал перетаскивать вещи и катарафт ближе к воде. Вот где мы попотели! Нет бы взять на пару мальчиков побольше! Неумные тетки, ох, неумные! Сами упирались, парились в гидрах (какой идиот предложил их напялить так рано?!), запинались о камни и кусты конопли, но молча тащили "Крокодила" с крутого берега на руках к воде. Еще час вязали груз к раме, проверяли спасы¹⁵, пряжки на касках и уважительно косились на стартовавших вместе с нами барнаульцев. А барнаульцы уже прошли в своем сплаве Чую и шли теперь Среднюю¹⁶.
Ну, сколько бы ни длилась сборка нашего катарафта, но и ей пришел конец. Мы спустили "Крокодила" на воду. Барнаульцы пожелали нам счастливого пути. В этот день нам предстоял порог Ильгумень и Кадринская труба – девять километров шивер¹⁷ и номерных порогов¹⁸.
Если пересчитать нас всех заново, то, как ни крути, один из гребцов оказывался лишним. Поэтому пришлось кидать жребий: кто будет пассажиром. Пассажиром никому не хотелось быть.
- Это ничего – говорил Витя - Поначалу никто не хочет быть пассажиром. Зато к концу сплава не знаешь куда девать этот балласт и кто будет грести.
Я приняла мудрое решение: пусть новенькие девчонки Оля и Ира сегодня угребутся, а завтра я со свежими силами рвану в Шабаш. Шабаш – решила я для себя – никому не уступлю. Я должна его пройти, во что бы то ни стало.
Разведку Ильгуменя провели быстро и четко. Вон там, между валами, отличный фарватер, так и пойдем.
И пошли. Собрали все валы, пару бочек. Из порога вышли слегка очумевшие, но довольные.
- Ильгумень, - рассуждал Витя – порог для души. Не слишком опасный, но бодрит.
Оля, впервые окунувшаяся в Катунь, вертела головой: "Это что? Это порог такой, да? Это опасный порог? А я ничего не поняла!"
- Да, да, Оля. Это очень хороший порог. Ты, главное, греби.
- А я и гребу – надулась Оля.
Иринка ошарашено молчала, но на лице ее был написан восторг.
- А меня как-то странно в космос подбрасывало на валах – задумчиво сказал Юра. – Чуть в Гагарина не превратился. Баллон гуляет из стороны в сторону.
Витя взглянул на раму и обомлел:
- Чалимся¹⁹, ребята.
В гробовой тишине подвязали соскочившую резину, которая стягивала раму.
- Если бы я увидел это в пороге, - облизал губы Витя, - меня бы кондрашка хватила.
Останавливались на обед в устье реки Кадрин. Описать его красоту лично мне весьма затруднительно. Изумрудно-зеленая, абсолютно прозрачная вода, шумит и бурлит неистово, врезаясь мощной струей в Катунь, что не может не наводить на разные безобразные мысли. Полчаса медитации пролетели незаметно. Механически поедали потерявшие вкус консервы, во все глаза стараясь запомнить стихию Кадрина, запивали его водой. Уходили в полной прострации. Не будь у нас жесткого графика, мы бы точно зависли там на денек-другой безо всякой конопли.
В тот день ребята действительно нагреблись по самое нехочу. У Юры заныли старые раны – левое колено серьезно расшаталось. Девчонки на корме почувствовали откуда у них ноги растут. :) А мне вдруг взбрело в голову поиграть в носового. Между шиверами Кадринской трубы мы с Юрой решили поменяться местами. Я села на левый нос, Юра пошел пассажиром на драйбэгах²⁰. И перед очередным номерным порогом я поняла, что меня очень легко можно выбить из шлеек ²¹, так как шлейки были сделаны под Юру, а я в них болталась как нечто в проруби.
- Юра, держи меняяяяя!!!! – завопила я перед входом в порог.
И Юра не подвел. Уж не знаю, как он там извернулся, но держал мои шлейки как свои собственные. Позже Юра признался:
- В таком ракурсе я еще ни разу не проходил порог: лежа на палубе, уткнувшись носом в девичью попку. Это было… да. Это было духовно!
На ночевку остановились на безымянной, но очень уютной поляне. Имя для нее появилось к утру. Но это позже. Основная часть водников останавливалась на "Свадебной поляне" километрах в десяти ниже от нашей стоянки. Там был и музей водников, и сколоченные столы, и походная баня. Мы же стремились к уединению. Средняя Катунь для этого – самое подходящее место.
Поставили палатки, растянули шатер, переоделись к ужину. В котелке тихонько бурлил суп, в большой миске был готов салат из морепродуктов. Время остановилось.
Снова перекинулись в переводного дурака. На этот раз Оля стала жертвой собственной уверенности. Перебирая свою мелочь, зыркая на две оставшихся карты Светы, рявкнула:
- Козырь? Сразу говори!
Перепуганная Света бойко ответила:
- Буби!
Оля разочарованно разбросала карты. Света, хлопая глазами, добавила:
- Но у меня-то их нет… :))))))))))
Еще горел костер, мы с любопытством разглядывали расписанный шатер – книгу отзывов. Это полосатое чудо комфорта объединяло немало самых разных людей до нас, и будет служить еще многим поколениям водников, аминь! "Первый раз на сплаве. Спасибо доченьке..." "У нас тут все загребись…" Мы читали его как азбуку, пытаясь угадать истории людей, которых согревал костер под этим шатром. И мечтали оставить свой след. Но чтобы – запомнилось. Чтобы каждый следующий водник читал наше послание и качал головой: кем же были эти ребята? Что они делают сейчас? Как у них все было?
Играли в "дурацкие истории". Ведущий описывает ситуацию, а игроки вопросами типа "да-нет" должны восстановить истину. Народ, разгоряченный первыми успехами и водкой, возбужденно махал руками, перебивал друг друга и мыслил крайне нелогично. Витя даже открыл новую форму общения:
- Я дискутирую между нами троими.
Спать завалились далеко за полночь.
Юра ворочался в спальнике, озерцо в палатке прибывало. Вдруг послышались шаги. Кто-то стал ходить вокруг их с Витей палатки и сбивать колышки. В принципе, на многие километры от нас не должно быть других людей, кроме нас, а диких животных должен был отпугивать костер, но тут вдруг стало не по себе. Юра попытался было разбудить Витю, но принятые на грудь 100 грамм крепко свалили нашего кэпа в здоровый сон. Юра еще угрожающе порычал на неизвестного хулигана, но выползти из спальника было как-то лень. Еще посетила глумливая мысль: "А вдруг это Снежный Человек?" Так он и спал в озерце, с поваленной палаткой на носу до самого утра. Утром история Снежного Человека прояснилась самым невинным образом: Ирина сушила свой спальник на улице, а когда пришло время спать, долго не могла его найти в незнакомом месте. То, что по дороге были сбиты колышки чужой палатки, она и не заметила. :)
Вот так и рождаются легенды и названия. Поляна без названия стала поляной Снежного Человека.